Если бы у Пушкина спросили, откуда появился сюжет сказки «О мертвой царевне», я думаю, он бы расхохотался. А откуда вообще берутся сюжеты? Из сказок на ночь, из книг, из игры света и тени в листве деревьев… Их старательно плетет неугомонная фантазия, рождает воображение. И что там, откуда… литературоведам остается только гадать…
«Царевна заблудилася в лесу. Находит дом пустой, убирает его. 12 братьев приезжают: ах, говорят, тут был кто-то или мужчина или женщина, коли мужчина — будь нам отец родной али брат названной; коли женщина — будь нам мать али сестра… Сии братья враждуют с другими 12 богатырями; уезжая они оставляют сестре платок, сапог и шапку — если кровию нальется, то не жди нас. Приезжая назад, спят они сном богатырским: в первый раз — 12 дней, второй — 24, третий — 31 [может быть описка: 36]. Противники приезжают и пируют. Она подносит им сонных капель и проч. Мачиха ее приходит в лес под видом нищенки; собаки ходят на цепях и не подпускают ее. Она дарит царевне рубашку, которую та надев умирает. Братья хоронят ее в гробнице, натянутой золотыми цепями к двум соснам. Царевич влюбляется в ее труп и проч.»
Эта запись из дневника Пушкина. Но как видно, с будущей сказкой эта запись имеет мало общего. Однако, в отличие от «Сказки о рыбаке и рыбке» сюжет «Царевны» крайне распространенный. По указателю Андреева только русских сказок с похожим сюжетом насчитывается около 30. Но в сборнике сказок братьев Гримм есть Schneewittchen — «Белоснежка». Схема сказки совершенно соответствует пушкинской.
С этим шедевром все оказалось проще. И хотя информации об Palais Ideal du Facteur Cheval («Идеальный Дворец Фердинанда Шеваля») или Идеальном Замке Почтальона в Интернете более чем достаточно, я, как профессиональный рассказчик, не могу ее не пересказать. Тем более что человеческие характеры, способные преодолеть все преграды во имя Идеи, вызывают у меня чувство столь сильное, что описать его я могла бы только словами, какими мистики описывают свое общение с Богом. Такое чувство я испытывала, когда работала над статьей о Шлимане. И эти две души, 